Павел Титов

5. Рогатая

— ...ах ты, моя королева бала! — мягко выговаривал Александр. — Совсем забыла свои обязанности!

Мы лежали на огромной кровати под балдахином. Лиса, привстав на локте, целовал меня. Я уже вволю наревелась и теперь говорила спокойно:

— Во всей неразберихе, в которую превратилась жизнь, мне ясно одно: ты мой любимый муж. Но, Саша, ты пугаешь меня!

— Перестань! Что во мне страшного?

— Многое!.. Почему люди вокруг такие безобразные? Не все, но многие. И почему они слушаются тебя, как будто боятся?

— Не как будто. Они на самом деле боятся. А как ты хотела? — в его голосе зазвенело раздражение, похоже, мы возвращались к теме застарелых конфликтов.— Что заставит их повиноваться, если не страх? Может, дать им полную волю, чтоб они тут все загадили и перевернули вверх дном?.. Ах, Тоня, опять ты за старое! Жалеешь их. Но они не могут быть счастливыми, оставаясь такими, какие они есть. И я забираю их смердящие личности, поглощаю их ничтожные «самости», а взамен даю себя. Разве это не великодушно? Если они лишатся моего покровительства, то совсем скатятся, живьем поедят друг друга. Страх — единственное, что может удержать их под контролем.

— Брось с ними возиться, ты же им уподобляешься! Меня тошнит от твоих приятелей! Лиса, оставь их всех в покое и пойдем искать наших детей!

— Хватит нести околесицу.

— Нет! Мы отправимся туда, где меня нашли.

— Зачем? Это всего лишь заградительные решетки.

— А что за ними? Где мы, вообще, находимся? Безумие... я как-будто пришла из другого мира...

Он лег, сцепив руки в замок и закинув их за голову.

— То, что видят наши глаза за решеткой, скорее всего иллюзия. Но это мое личное мнение и должно остаться между нами. Люди называют эти выходы «небо». Считается, что они ведут наверх, в царство света, и все мы пройдем через них после смерти.

— А живые?

— Живые, то-то и оно, тоже могут туда уйти. Но небо тут же поглощает их, и назад они не возвращаются никогда. Именно поэтому с незапамятных времен, чтобы уменьшить процент самоубийств, выходы перекрываются.

— Странно и непонятно...

Послышался негромкий звон. Лиса встал с постели, подошел к массивному черному столу и нажал кнопку на его поверхности. Перед нами засветился экран в пол-комнаты. Я натянула на себя одеяло, потому что женщина на экране, голову которой венчали острые рога, лихорадочно блестящими глазами зорко обвела комнату и впилась взглядом в меня. Потом, переведя взгляд на Лису, произнесла:

— Господин, прошу тебя о милости. Я совершила промах и готова понести наказание.

Она просила о наказании, как о милости!

— Двое «вышли». Я в ответе за это.

— Кто? — отрывисто спросил Лиса. Лицо его было, как всегда, бесстрастным, но прищур глаз выдавал крайнюю степень гнева.

— Их нет во Всемирной базе данных. Вероятно, из нижних элементов. Это были дети, господин. Мальчик лет восьми, и на руках у него маленький ребенок... Как раз там, где нашли Вашу жену...

6. Одни в пустыне

Антон повернул в коридор направо, чтоб искать людей, о которых говорила мама. Он никак не мог взять в толк, откуда здесь появятся люди, ведь в Доме кроме них никого нет. И тут он услышал топот ног за спиной. Он вновь вернулся в тот коридор и остановился, как вкопанный. Слава Богу, Анюта (так он сам окрестил малышку по имени, созвучному со своим) не запищала, потому что в этой ситуации вряд ли стоило обращать на себя внимание.

Над мамой нагнулись двое. Как в страшном сне мальчик увидел их лица. У одного вместо глаз были две маленькие щелки, а с середины лба ниспадал раздваивающийся хоботок. У второго левая часть лица представляла огромную багровую опухоль. Антон через информационные окна Дома успел подробно познакомиться с миром людей. Но о данных особях у него не было ни малейшего представления.

Он крадучись отступил в правый коридор и притаился. Было слышно, как те двое вызывали кого-то по рации. Язык был незнакомым, но Антон, пользуясь своими способностями поля, сразу начал понимать их. «Женщине нужна помощь!» — вот что говорил один из уродов. Затем по центральному коридору пронеслась компания в синих одеждах и через некоторое время они же потащили назад на носилках маму. Антон положил на пол сестренку и бросился было за ними но, увидев, как у замыкающей женщины стрекочут прозрачные крылья за спиной (весьма омерзительные!), отпрянул назад. Вернулся в спасительный затемненный коридор.

Мальчик никогда не плакал и поэтому был удивлен, обнаружив, что из глаз льется вода. Засопела, просыпаясь, малышка. «Кокон» покормил ее и самоочистился, после того, как она справила нужду. Мальчик не знал, что ему предпринять. Он боялся страшных местных обитателей и не смел выходить. Неизвестно, чего от них ждать. Нужно оставаться на месте. Как только мама придет в себя, она вернется за ними, своими детьми. С мамой все будет хорошо, нечего и сомневаться, да и что может приключиться с полем? Значит, скоро она придет. Надо просто сидеть и ждать, раз уж нашлось такое укромное местечко. Еда у них есть, поспать он как-нибудь устроится.

~ ~ ~

— Меня вызвали для осмотра поврежденного «выхода», — докладывала рогатая женщина. — Решетка оказалась пробитой насквозь и требовала замены. Я сняла ее. Отошла на пару минут, потому что в монтировочный набор не доложили нужную деталь. Проклятые разгильдяи! — в отчаянии выкрикнула она, но быстро справившись с собой, продолжила. — Когда я вернулась, в проеме стоял мальчишка. Я побежала, чтоб остановить его...

— Ты заделала выход? — тихо спросил Лиса.

— Да, господин.

— А теперь иди сюда. Я расправлюсь с тобой.

— Слушаюсь, господин.

~ ~ ~

Антон не мог больше ждать. Еще немного, и он сошел бы с ума от темноты и неизвестности. Подняв на руки Анюту, он вернулся туда, где непонятная беспомощность поразила маму. К его удивлению, решетка оказалась снятой. Подойдя вплотную, он вновь увидел песчаную равнину, залитую солнцем. От непривычно яркого света на глазах выступили слезы. И вдруг Антон услышал гортанный вскрик.

Рогатая женщина навела на него короткую стальную трубку. «Оружие», — догадался мальчик. Эмпатически он почувствовал страх, боязнь какого-то наказания и... яркое желание убить. Он испугался, но почему-то не за себя. А за беззащитную маленькую сестренку. Повинуясь команде страха, он ринулся наружу.

Он бежал по знойной равнине, каждый миг ожидая выстрела. Но ничего не происходило. В конце концов он заставил себя замедлить бег и обернуться. Каково же было его изумление, когда он не увидел позади себя ничего. Ничего, кроме однообразной песчаной равнины. Она простиралась от горизонта до горизонта.

Первым вопросом измученного сознания было: «Где же теперь искать маму?» Мальчик снова заплакал. И подумал: «Куда теперь идти?» Ведь надо же было куда-то идти. Хотя, как поле, он прекрасно знал, что некоторые дороги никуда не ведут. Особенно похожие на эту... Но и бездействовать он тоже не мог. По направлению прежнего движения он заметил вдалеке холм. Туда он и направился.

~ ~ ~

Лиса хмуро вышагивал по комнате, молча слушая мои рыдания и мольбы отправиться следом за детьми на их поиски.

— Исключается, Тоня, — отчеканил он. — А теперь я должен идти, у меня через полчаса совещание. Слишком много потратил времени, выслушивая тебя. К вечеру пришлю психиатра. Пока, дорогая, — за его холодностью скрывалось раздражение. — А ты, — приказал он рогатой на экране, — дожидайся в приемной.

«Обернись!» — мысленно крикнула я удаляющейся спине. И он на самом деле обернулся. «Вернись и поцелуй меня!» — также мысленно приказала я, заподозрив себя в искусстве внушения. И он, помедлив, подошел ко мне, прижался губами к губам и попросил:

— Не обвиняй меня в жестокости! К тебе, милая, я никогда не бываю жесток. Но ты должна меня всегда слушаться, разве мы не договаривались? Иначе попадешь в беду. Наш мир вероломен и подл, а я ему стараюсь соответствовать, чтоб в конце концов одержать победу над ним и полностью его переиначить. У меня есть безумная надежда добиться своего и знаешь почему? Потому что ты выпадаешь из этого мира. Ты ни на кого не похожа. Я всегда буду оберегать и защищать тебя, но ты должна слушаться.

— Хорошо, папочка, иди, — сказала я и добавила со вздохом, — Иди, Лиса.

Он поморщился, словно от запаха вони, и обиженно зашагал прочь, но у двери обернулся и спросил:

— Откуда ты взяла это дурацкое словечко: лиса?

«Вспомнила, — подумала я и мысленно закричала, вновь пробуя обнаружившуюся способность. — Уходи! Уходи немедленно!» Что он тут же и исполнил.

Забравшись с ногами в кресло, бессмысленно уставясь на отражения флакончиков в зеркалах туалетного столика, я переживала свое новое открытие. Можно, оказывается, командовать людьми, не разжимая губ. И намного успешнее, чем голосом. Люди знают, что слова могут солгать, и заранее не доверяют им. А проникновения чужих мыслей они не ожидают и не предпринимают защитных мер. А что если... В приемную пришла уже наверное женщина, которая умеет управляться с решеткой... И я начала командовать про себя: «Ты должна войти в кабинет господина. Господин встретит тебя и отдаст приказание. Господин зовет тебя: входи!»

Рогатая не замедлила появиться на пороге. Глядя мне прямо в глаза, она произнесла:

— Слушаюсь, приказаний, господин.

Приказания я отдавала так: сначала в уме, а потом вслух каждое предложение, чтоб она лучше запоминала.

— Сейчас ты понесешь наказание.

— Слушаюсь!

— Ты должна открыть ту самую решетку, через которую упустила детей и выброситься сама. Я пронаблюдаю твою смерть.

— Слушаюсь.

— Мы сможем пройти незамеченными? Я желаю провести казнь, как можно тише, чтоб никто не помешал мне наслаждаться праздником чужой смерти.

— Да, я смогу отключить сенсоры.

— Отлично. А теперь вперед, пошевеливайся.